Глава тридцать четвёртая.

После описанных в предыдущей главе событий прошло три месяца. Придуманная мною комбинация оказалась очень эффективной. Она позволила таким образом направить движение хитроумных экономических рычагов, что в большом выигрыше оказалась не только наша компания, но и действительно компания Берреллов. Уже через месяц на этот раз уже старший Беррелл пригласил меня в свой офис и сделал мне прямое предложение о переходе на работу к ним. С весьма существенным увеличением зарплаты. Я попросил некоторое время на раздумье и использовал его для того в первую очередь, чтобы поставить в известность Госпожу о таком лестном предложении. Я был уверен, что она одобрит такое изменение и прикажет мне согласиться на предложение Берреллов. Но, как оказалось, недостаточно хорошо ещё я знал свою Госпожу. Немного подумав, она сказала:
– Хотя это предложение выглядит весьма заманчиво, тебе не стоит его принимать. Я уверена, что взлёт Берреллов временный и обусловлен в значительной степени теми сделками, которые помог заключить ты. Но… я знаю, что кроется за их успехами, и это проявится очень скоро. С другой стороны твоя компания тебе ближе, у тебя там гораздо больше возможностей для реализации своих способностей, а перспективы её гораздо лучше, чем у Берреллов. Да и рост твоей зарплаты здесь тоже не заставит себя долго ждать. Я не приказываю тебе, куки, не соглашаться на предложение Берреллов, я предлагаю тебе самому хорошо всё обдумать и взвесить. И я думаю, в этом тебе ещё кое-что поможет.
Госпожа вынула из сумочки компакт-диск, отдала его мне и, кивнув на компьютер, вышла из комнаты. Я вставил диск в компьютер и начал изучать. И теперь мне стали ясны запросы Госпожи из поездки по поводу различных экономических сведений. Она, оказывается, проделала огромную аналитическую работу, фактически выстроила карту прогнозов развития крупных финансовых компаний на ближайшие 2-3 года. И вот из этих анализов однозначно вытекали значительные трудности для компании Берреллов уже в самом недалёком будущем. Благодаря мне эти трудности оказались отодвинутыми во времени, но не исчезли совсем.
Итак, теперь у меня не оставалось сомнений в том, что их предложение мне нельзя принимать. И снова я поразился тому, как повела себя Госпожа. Ведь она могла просто приказать мне, не вдаваясь в подробности. Но она предпочла меня убедить. Как всё же тонко она чувствовала специфику этих необычных отношений «Госпожа-раб».
Забегая вперёд, могу сказать, что в скором времени я получил полную возможность убедиться в правоте Госпожи. Почти всё произошло именно так, как она и предсказывала.
Но, конечно, и для Госпожи, и для меня главным возмутителем спокойствия была не судьба компании Берреллов. Наши мысли были заняты Колином Ригеном. Его ситуация продолжала оставаться нелёгкой, хотя теперь у него появились шансы. И в один прекрасный день Госпожа мне сказала:
– Куки, сейчас ты снова останешься один на некоторое время. Я сейчас должна быть с ним.
Я не задавал ей никаких вопросов. Да и не было их у меня. Для меня уже давно стало естественным то, что показалось бы немыслимым подавляющему большинству обычных мужей. И Госпожа знала это и даже не пыталась меня утешать или успокаивать – не было в этом надобности.
Прошло долгих два месяца моего одиночества. Нет, конечно это не было одиночеством в полном смысле слова. Госпожа постоянно держала со мной связь, иногда приезжала домой. Несколько раз я даже был ею строго наказан за некоторые провинности. Но жил я один. И вот наконец настал тот день, когда она вернулась домой. И когда вечером я лежал, простершись на полу у её ног, она сказала мне:
– Всё, что произошло, куки, в последние несколько месяцев, помогло мне, наконец, принять одно решение, которое, признаюсь, долго мне не давалось.
Я вопросительно посмотрел снизу вверх на её лицо. Она улыбалась мне той хорошо знакомой улыбкой, которую я так любил.
– Ты ведь принадлежишь мне полностью, без всяких ограничений, – сказала она, – не так ли?
– Да, Госпожа, – ответил я.
– Тогда ты должен на своём теле носить знак этой принадлежности.
Тут я понял, о чём она говорит. Конечно же клеймо. Клеймо раба, навечно закрепляющее его статус как вещи Госпожи. Но почему вопрос об этом встал только сейчас, а не раньше? И почему именно сейчас? На это я не находил ответа. Но Госпожа словно прочитала мои мысли.
– Я долго не могла на это решиться, – сказала она, – хотя, конечно же, очень хотела это сделать. Но меня многое останавливало. И главным было вот что. Мы с тобой подписали Договор. Это жёсткий Договор, не оставляющий тебе ни малейших шансов на освобождение из моего рабства. И мы сделали ряд реальных шагов, обеспечивающих выполнение этого Договора. И теперь у тебя действительно нет никаких шансов…, – тут Госпожа сделала паузу, – кроме одного.
Я вновь вопросительно взглянул на Госпожу.
– Если я сама захочу отпустить тебя, – закончила она, – если я не захочу больше быть твоей Госпожой.
Мне как-то и в голову не приходило, что Госпожа может сама отказаться от меня как от раба. А в то же время, почему и нет. Наш Договор не запрещает ей это.
– Так вот, – продолжала Госпожа, – именно это и мешало мне заклеймить тебя, сделать окончательно и бесповоротно своей собственностью. Поймёшь ты или нет, но, поставив клеймо тебе, я в каком-то смысле заклеймила бы и себя. Я не только бы тебя привязала навечно к статусу моего раба, но и себя к статусу твоей Госпожи. А к этому… – она снова запнулась, – а к этому я в полной мере не была готова. Я не была уверена в том, что когда-нибудь не настанет момент, когда мне больше не захочется иметь тебя своим рабом. А ставить пожизненное клеймо близкому мне человеку в этом случае я не могла.
Наши взгляды, один сверху, другой снизу встретились и впились друг в друга. Мне показалось, что в глазах Госпожи блеснул слеза.
– И поэтому, – продолжала она, – я оставила за собой эту лазейку – отсутствие у тебя клейма. Правда я могла бы поставить временное клеймо, оно сошло бы через какое-то время, а при необходимости его можно было бы возобновить. Но я не хотела этого делать. Мне казалось, что если я поставлю тебе временное клеймо, то тем самым дам тебе понять, что и рабство твоё тоже временное. И я решила, что уж лучше пока совсем никакого.
Я хорошо понял это решение Госпожи – временное клеймо меня действительно ввергло бы в недоумение.
– И только теперь, – сказала Госпожа, – я осознала, что могу пойти на постановку тебе настоящего вечного клейма. Почему только сейчас? Последние несколько месяцев многое перевернули в моей душе. Я посмотрела другими глазами на тебя, да и на себя тоже, поняла многое такое, в чём не могла раньше до конца разобраться. И ещё… эти два месяца, что я провела с ним… то, что произошло там, окончательно меня убедило в том, что теперь я могу быть уверенной в себе.
Лишь несколько лет спустя Госпожа рассказала мне о том, что всё же произошло в эти два месяца. Но рассказывать об этом сложно и долго, и место этому уже на страницах другой повести. Важно было то, что этот тесный контакт с Ригеном, как ни странно, убедил её в неизбежности окончательной и бесповоротной связи со мной.
– Ты всё понял, куки? – спросила Госпожа.
– Да, Госпожа, – ответил я.
– Ты рад такому моему решению?
– Да, Госпожа, – ответил я.
– Помнишь, мы с тобой ездили на Сименс-стрит, ты меня там ждал на улице?
– Да, Госпожа, – ответил я. Конечно же я это помнил. И, откровенно говоря, был уверен, что именно там Госпожа и встречалась с Ригеном. Но Госпожа снова словно прочитала мои мысли.
– Ты думаешь, я там с ним встречалась? – рассмеялась она, – нет, дорогой, в этом случае я тебя бы не взяла туда. Там живёт совсем другой человек. Очень интересный человек. Его зовут… Бриджит… да, это женщина. Она когда-то была одной из самых ярких Домин, я знала её ещё до знакомства с тобой. У неё было множество рабов, но сейчас она удалилась на покой, хотя она ещё далеко не старая – ей лишь немного за сорок. И у неё остался один единственный раб, преданный ей как пёс. Так вот я как-то встретилась с ней случайно на улице, мы разговорились. От неё мне не было смысла скрывать наши с тобой отношения. И разговор зашёл про клеймо. Я поделилась с ней своими сомнениями. Она вдруг и говорит:
– А знаешь, что дорогая, приходи ко мне завтра вечером. Я покажу тебе в подробностях, как ставится клеймо. И научу тебя этой премудрости. Ты ведь только говоришь о клейме, а на деле вряд ли умеешь его ставить.
Я вынуждена была признать, что она права. Она ещё предложила мне тебя привести к ней, хотела она на тебя посмотреть. Но я тебя пока не хотела посвящать в эти вещи, поэтому оставила тебя на улице. Она на тебя в бинокль смотрела, а ты её не видел. Хорошее ты на неё впечатление произвёл. Но сейчас не о том. Она при мне поставила клеймо – выжженное тавро на ягодицу своему рабу, в нём и в себе она-то уж была уверена. И подробно всё прокомментировала и рассказала. Рот у раба был крепко-накрепко заткнут, чтобы он не мешал своими воплями. А ещё через несколько месяцев я снова пришла к ней и под её наблюдением уже сама поставила её рабу такое же тавро на другую ягодицу. Она осталась довольна моей работой, объяснила мне, что нужно делать потом. И вот теперь…
Госпожа внимательно посмотрела на меня, затем тронула ногой мою щёку.
– Разожги камин, куки.
Сердце моё захолонуло.

Глава тридцать пятая
и последняя.